Одно из полотен известного художника Геннадия Пасько увез с собой на память о России французский космонавт Жан-Луи Кретьен

Геннадий Пасько родился и вырос в Батуми, этом ярком, пестром городе, прокаленном горячим ветром и яростным солнцем. Позже, став известным живописцем, заслуженным художником России, он несколько раз возвращался к южным мотивам, но постоянной его любовью стала среднерусская природа - с ее неяркой, подчас даже блеклой, но такой сердечной, притягательной, завораживающей красотой.

Пасько объездил немало зарубежных стран, выставлялся в Италии и Америке, восхищался Парижем и Римом, пробовал (и вполне успешно) писать их, но его сердце, которому, как известно, не прикажешь, навсегда прикипело к глубинной России - к небольшим старинным городкам с милыми, уютными названиями: Торжок, Тутаев, Гороховец, Великий Устюг, Переславль-Залесский, Сольвычегодск, Ростов Великий, Боровск... Он рисовал эти города и в летний зной, и в хмурую осеннюю распутицу, и в зимние сумерки, и в дни весеннего обновления, стараясь передать поэтическое обаяние этой, увы, "уходящей" натуры. Ведь под напором так называемого прогресса, а зачастую просто по чьей-либо чиновничьей глупости с лица земли навсегда стирались старинные дома и церковные храмы, исчезали целые улицы, несущие старорусский колорит. А на полотнах художника они запечатлевались, сохранялись в своей первородной красоте. Он не ставил перед собой такой специальной задачи, но за десятилетия неустанного творческого труда Пасько создал, если угодно, художественную летопись малых городов России. По его картинам можно изучать особенности их жизни и быта, архитектурные достопримечательности, но в то же время художник никогда не чувствовал себя унылым копиистом, который всего лишь старательно воссоздает натуру, - его полотна всегда несут ярко выраженное обобщающее, поэтическое начало.

- Каждый старинный городок живет своей потаенной жизнью, недоступной беглому туристическому взгляду, - говорит Геннадий Иванович. - Надо пожить в нем, иногда достаточно долго, вслушаться, вчувствоваться в его ритмы, понаблюдать его в разные времена года, в разные природные, погодные состояния, и он обязательно откроет вам свою душу. Когда-то в юности я работал в комитете по охране памятников старины, как водится, бил тревогу, клеймил, призывал, потом понял, что моя кисть - это тоже, если угодно, оружие в борьбе за сохранение доставшегося нам от предков культурного наследия. Воспевая тихое обаяние городских старорусских пейзажей с любовно выстроенными купеческими домами, с золотыми куполами церквей, я по-своему воюю против унификации и обезлички, против исторического беспамятства, касается ли оно малых городов или нашей столицы.

Москва златоглавая - еще одна яркая глава в творчестве Пасько. Он не очень любит современную архитектуру, считая ее бездушной, механистичной, зато обожает и старается передать на своих полотнах дух старой Москвы с ее тихими двориками, уютными улочками, просторными набережными.

- Мне уже минуло 60, - говорит художник, - но я, как и в молодости, готов часами бродить по старинным улочкам нашей столицы, выискивать колоритные сюжеты и мотивы. Особенно люблю район Таганки, где жила моя будущая жена, за которой я ухаживал в молодости, и где до сегодняшних дней сохранилось немало прелестных уголков. Старые стены имеют свою судьбу, свою биографию. Рисуя московские дворики, я думаю о поколениях людей, живших здесь, о том духовном наследии, которое мы должны сохранить и преумножить. И стараюсь насыщать этими раздумьями свои, казалось бы, сугубо камерные, интимные полотна.

Исследователи творчества Пасько заметили, что его художественный мир, в котором раньше нередко преобладал сумрачный, временами даже тревожный колорит, стал в последние годы ярче, радостнее. С годами он словно заново научился радоваться яркому солнцу, голубому небу, сочной свежести травы... Особенно хорошо это было заметно на большой персональной выставке художника, только что завершившейся в залах Московского союза художников на Кузнецком мосту. Более ста лучших, проверенных временем работ Пасько дали исчерпывающее представление о творческом пути художника, полотна которого - и суровые, сдержанные, и оптимистично-звонкие - пронизаны тонкой красотой и подлинно русским духом. Не потому ли, кстати, они так свободно разлетаются по всему миру? Уже около 300 картин мастера осели в зарубежных галереях и в частных коллекциях, в том числе в США, Японии, Германии, Англии, Италии, Шри-Ланке... А одно из полотен Геннадия Пасько на память о России увез с собой в Париж не кто иной, как французский космонавт Жан-Луи Кретьен. Лично я его хорошо понимаю: такой сердечный, лиричный, любовно исполненный пейзаж из космоса, как ни старайся, не увидишь...

Павлючик Леонид, газета «Труд», 04.12.2001