Говорить о проблемах искусства трудно. Трудность в том, что приходится говорить словами о том, что трудно сказать словами. О том, для чего есть только язык искусства.

Еще труднее говорить об искусстве художнику, остро чувствующему полуправду словесных формулировок. И еще труднее говорить о пейзаже, т.е. жанре, где мало действия, где по большей части отсутствуют взаимоотношения людей и тд.

Может быть, не говорить вообще? Но молчание о пейзаже не привело ли в свое время к долгому молчанию этого жанра в нашем искусстве? И не дает ли это рецидивов и сейчас в отношении к пейзажу как к второсортному жанру.

Итак, все-таки о пейзаже. Отсекаем сразу бесчисленную пейзажную продукцию наших выставок и салонов. Продукцию, которая топит в своем море произведения художественно  значительные, о чем и будет речь. Остаются великолепные часто образцы высокого искусства живописи, высокой духовности, высокого патриотизма. Постараюсь аргументировать.

На мой взгляд, наибольшие достижения современной живописи как именно живописи, связаны с пейзажем. Картина и портрет перестали быть трудным жанром. Печальной памяти «суровый стиль» «освободил» эти жанры от многих, обязательных ранее вещей. Картины без живописи, рисунка, без души и психологии не только стали возможны, но заполняют престижные и ответственные выставки. Была бы тема «соответствующая» (что ведет к профанированию и самой важной темы). Пейзаж без живописи и без души не имеет смысла.

В серьезных же живописных картинах нетрудно заметить развитие живописных и гармонических обретений пейзажа. Это заметно в европейском искусстве еще с конца XIX века. Это же есть и у нас сейчас.  Это же, на мой взгляд, и тенденция на перспективу. Почему так? Природа и не дает лгать, и учит добросовестности. Величие и халтура не уживаются.

Но искусство искусством не объяснишь. А вот души, какой? Души человека и души природы.

Классицизм дал «ландшафт». Романтизм очеловечил природу, навязав ей наши переживания, может быть вовсе ей чуждые.

Реалистический пейзаж, особенно русский, дал «Грачей» и «Сиверко» - нечто совсем небывалое, что и сто лет необъяснимо нами.

Может быть, настало время говорить о надежде на «слияние души человека и души природы», или о предчувствии этого. Не знаю. Но духовность современного пейзажа я вижу в этом.  В этом огромное общечеловеческое значение пейзажа.

Мы больше не «цари природы» (кажется, до нас дошло). Мы – дети, вернее, блудные сыновья ее, возвращающиеся в рубище в отчий дом.

С чего начинается Родина? С картинки в твоем букваре, т.е с тех же «Грачей» и «Сиверко». Большая Родина всегда начинается с «малой». Пейзажист в меру таланта открывает нам глаза на величие и красоту этой малой Родины, и только через это мы постигаем величие и красоту Родины в целом.

…И другое. У английского посла в его московской квартире висит мой пейзаж скромной тверской земли – банька, две березы над осенней рекой. Он рассказывает, что гости, вздыхая, дружно восклицают: «Неужели на земле осталась такая красота, такая живопись!».

Я горжусь как русский. Вот за то, чтобы она, такая живопись, осталась – борется современный русский пейзаж. В этом его не только общенациональная, но и общечеловеческая роль.

-  Сколько приходилось слышать и читать – «опять эти березки, ручеечки, церквушки, избушки». Но пейзаж имеет давние корни в русском искусстве. Сколько упреков приходилось слышать К.Коровину, Левитану, Кончаловскому, Ап. Васнецову в асоциальности, за уход от жизни, а оказался великим вклад этих мастеров в искусство… В разруху гражданской войны сколько доставалось от критики Крымову за уход от жизни. Сколько достается и сейчас обвинений – жупелов в аполитичности.

- В законе природный ландшафт охраняем, даже отдельное дерево. Но часто бывает, что, только увидев это древо нарисованным, люди прозревают его красоту и значение для пейзажа (случай со мной: «Какая красота!»).

- Пейзажисты народ скромный и называют картину «Тихий вечер», «Ясное утро». А назвать бы «Перед атомным взрывом». Сразу бы…

В картине стоит поставить несколько фигур и назвать: «Нет войне!», и сразу – «значительно, концептуально, афористично». Эти тенденции усиливает наша критика, ко многим бедам которой можно отнести и «сумнительное» отношение к пейзажу. Пейзажи именуют «вчерашним днем», а пейзажистов – «столетназаднии».

Но зачастую тема или название не позволяют иронизировать и тем более – критиковать.

Когда писался «Над вечным покоем», Россию покрывали сетью железных дорог, трубами заводов и фабрик.

- Забывают или нарочно не хотят признавать: есть художники лирики, а есть трагики. Художники, которых волнует тема древности земли, вечности.

Для меня живопись- это когда созвучия цветов на холсте производят на душу действие, сходное с действием музыкального аккорда, и когда одновременно краска перестает быть собой, а каким-то волшебством становится золотом закатного неба и серебром осеннего тумана, словом, всем, что есть прекрасного на свете, приобретая внутреннее свечение.

Впрочем, это понимание живописи кажется несовременно. Что ж, как говорят – тем хуже для современности.

Талант, московская школа и труд – вот что нужно, чтобы стать художником.

У художника два труднейших момента, начинаешь с вдохновением, знаешь, что нужно, с радостью кладешь первые мазки. Потом этих мазков становится так много, что их трудно между собой согласовать, бьешься с ними. Вроде чего-то добьешься. Но утрачивается первая цель, ради чего работа была начата. А повернуть к ней уже трудно. И вот успех в том и заключается, - удастся ли вернуться к первому замыслу, через труды и муки. Прийти к преодолению материальности ради духовного, ради художественного образа. Реализм не материи, а реализм духовности.

Никита Федосов.