На Московском международном художественном Салоне ЦДХ-2006 одним из самых интересных был проект художника Михаила Абакумова «Занесло тебя снегом, Россия», представленных МКСХ. В заявленной организаторами теме выставки «Современники. Я и мой мир» этот проект иллюстрировал вторую ее часть. О пейзаже как части нашего мира и о мире пейзажа беседа с художником.

ДИ: Михаил Георгиевич, вы принципиально продолжаете традиции русского реализма? Вас называют художником русской школы. Соответствует это вашим творческим убеждениям?

- Корни мои такие – все мои предки из староверов: и дедушка Андрей Кондратьевич, и бабушка, урожденная Журавлева, ее отец – купец второй гильдии из Егорьевска. Я жил при иконах, при молитвах. В детстве все это вписывалось и, наверное, ложилось в основу моих ценностей. И еще, на моей живописи сказалось то, что я люблю пейзаж, для сбора материала во время дипломной работы я ездил по Карелии, до Соловков. Меня поразил Север так, что я до сих пор работаю над этой темой. Моя супруга Анастасия из Вологды. Я, когда узнал, женился через неделю. Прожили мы уже 25 лет, двое ребят у нас. То, что она оттуда, сразу тоже дало толчок моим интересам. Потом мы купили дом в Вологодской области. Там я провожу все лето, осень, там я и работаю.
Почему я пишу Север? Может, потому, что у меня гены такие, чувствую там себя очень комфортно, это лучшие места для меня – Тотьма, Вологда, Великий Устюг. На Севере не было крепостного права, народ там авантюрный. Основатели форта Росс Семен Дежнев, Федот Попов – выходцы из Великого Устюга, люди, которые исходили Сибирь, Америку, в общем, интересные характеры там. Люди упрямые и независимые. И вообще, в областях, где не было крепостного права, даже природа другая и люди другие, людские отношения другие. Вот это все меня вдохновляет – предыстория такая. Я тоже стараюсь быть независимым, не знаю, как получается, но, наверное, каков характер, такова и живопись. И то, что там такие чистые реки с такой синей водой, такое синее небо, ели стоят, так ритмически хорошо выстроены. Я вот сижу здесь с вами, а сам мысленно в деревне, у меня как лето, весна, так я в деревню…
Чем еще Север-то славен – своими красками, если хочешь научиться писать, надо ехать на Север, очень чистые, хорошие краски там. Север представляют мрачным, ничего подобного, это ярчайшая страна.
Не зря Мамонтов построил дорогу на Север, и это оказалось важно для русского искусства, и все проехали по этой дороге: и Коровин, и Серов, и Шишкин. Север тогда многих художников вдохновил. Там такие места заповедные, какая-то мистика есть даже в этих лесах, в этом и интерес, передать вот это состояние – вечер, или туманы эти утренние. Я люблю такие состояния писать, что-то на грани…
Наши классики все это на своих полотнах показали. Так Нестеров писал пейзажи, я надеюсь продолжить, развить это. Художники школы Куинджи тоже писали пейзаж приподнятым, они писали Вселенную. Мне бы тоже хотелось так писать. Там есть такие ландшафты – с холма видны лесные дали, беспредельные, мы здесь не видим таких пространств. На человека все это действует.

ДИ: Ваши пейзажи можно назвать романтическими?
- Это пусть искусствоведы формулируют. Но я люблю романтический пейзаж, скорей даже не романтический, а поэтический, Вы заметили, какие у меня названия работ? Короткое стихотворение. Сначала слово, потом слово рождает картинку, я много пишу по памяти.

ДИ: У вас много работ, написанных на пленэре?
- Да, я пленэрный художник, пленэр – это цвет. Вообще природа как-то воздействует, когда «живьем» пишешь. Пейзажист должен быть физически крепким человеком, на морозе писать – это на здоровье сказывается. Пейзаж надо проходить ногами, мне это внушил Николай Иванович Бодрягин, когда я у него в Коломне в Доме пионеров занимался. Мы ходили по местам Шишкина, Левитана, с рюкзаками пешком шли в Елабугу, в Плес, это стало хорошей школой, я из нее много вынес. Мой первый учитель -  Николай Иванович Бодрягин привил мне такое отношение к пейзажу.

ДИ: Как вы думаете, традиция русского пейзажа имеет перспективы развития?
- О своем творчестве неудобно говорить, но мне кажется, что пейзаж – жанр молодой, он только начинает развиваться.

ДИ: Русский пейзаж – такой же вклад национальной школы в искусство, как, допустим, французский импрессионизм?
- Между прочим, импрессионизм оказал на русский пейзаж большое влияние. В конце XIX – начале XX века цвет увидели по-другому, воздух появился.
Пейзаж – это национальное достояние, пейзаж – это чувство Родины. Если Россия поднимается с колен, то и пейзаж будет возрождаться. Импрессионисты тоже были национальными художниками. Возьмите любого крупного западного художника, они все воспевали свою родину. Могущество страны можно в пейзаже выразить. Сейчас настоящего пейзажа меньше стало, как-то все на продажу работают, чтобы было приятно сидеть, чай пить, смотреть на картину, чтобы она не раздражала, а пейзаж и раздражать может.

ДИ: Среди ваших работ особое место занимают панорамные пейзажи с протяженным, раздвинутым, как на большом экране, полем осмотра. Его невозможно охватить одним взглядом. Как возник этот прием?
- Я учился в Институте кинематографии, движущийся кадр дает возможность показать простор. Начал это не я, а Александр Иванов, Павел Корин. Они любили фризы в интерьерах. Такой длинный пейзаж – это интересная вещь, но компоновать его трудно. Это не этюдная работа.
Я собираю материал и работаю в мастерской. И студентов учу работать по памяти – это важно. Пейзажист должен быть наблюдателен, глаз оттачивать каждый день, что-то заносить в блокнот. Я собираю какие-то почеркушки, делаю схему, а потом вспоминаю. Обязательно по памяти, нельзя быть рабом природы. Реконструировать пейзаж – это большое дело, не все художники это умеют. А вообще великие вещи получались, только когда пейзаж сконструирован.

ДИ: Ваша художническая судьба сложилась счастливо – вы нашли свой путь.
- А чего мне быть недовольным – живем, свету радуемся. Каждый день встаешь, что-то надо сделать. Иногда, правда, месяц только почеркушечки делаю, а какие-то вещи приходят в словах, записываю.
Первое мое образование – МХПУ имени Калинина, я художник по коврам, гобеленам. В училище я научился работать цветом, работать на плоскости. Ковры сверкают, как драгоценности, и я стараюсь, чтобы моя живопись сверкала, переливалась. И решение плоскости, соотношение белых, темных – этому тоже в училище научился. А еще там учат
Народному искусству, у народного искусства положительная энергия. Школа прикладная дает такие возможности. Потом учился о ВГИКе. ВГИК дал опыт работы с литературой. Это институт интеллектуальный, мыслить учит. Каждый раз новые композиции, новые литературные герои. Композиционное мышление оттуда, живое и современное. Потом в творческих мастерских Академии художеств. Я в 1995 году золотую медаль получил за работы, выставленные в Академии.
А творческие мастерские Академии меня шлифовали как пейзажиста. Алексей Иванович Грицай у меня наставником был, Ткачевы.

ДИ: Чье творчество оказало на вас наибольшее влияние?
- Любой учитель что-то тебе дает. К учителям надо относиться, как к родителям. Живописцу, мне кажется, опыт прикладников был бы полезен. Когда пропадает светотень и появляется плоскость, это самое высшее, на мой взгляд, достижение живописи, это материалистическое понимание светотени.

ДИ: У вас в мастерской много работ, вы как художник работаете плодотворно, но вы еще и педагог. Чему вы хотите научить своих студентов?
- Я десять лет проработал в Суриковском институте, а сейчас у меня кафедра в Коломенском педагогическом институте.
Считаю, что педагог должен быть хорошим художником, плохой художник для школы не годиться. Хочу научить творческому ощущению жизни, это для художника самое главное, чтобы они друг на друга не были похожи. Сам я учился у Бориса Михайловича Неменского. Он учил: надо свои недостатки превратить в достоинства и развивать индивидуальность. Если примитивно рисует, это надо развить, и этим будет славен художник. Такова моя задача педагога.

ДИ: Как вы думаете, сложится судьба русского лирического пейзажа в России?
- Перспективы искусства всегда связаны с государством. Будет сильное государство, будет искусство подниматься. Если посмотреть историю искусства, так и было. Есть личное отношение ко всему, а есть мышление, которое заставляет думать о бытии Родины, гордиться ею – великое счастье. И еще, это мое мнение – надо воспевать созданное Творцом. Тогда все получится.